История
1898–1905
Становление театра
Встреча в «Славянском базаре»
Яркая жизнь Московского Художественного театра началась 22 июня 1897 года, когда в ресторане «Славянский базар» состоялась судьбоносная встреча выдающихся театральных реформаторов Константина Сергеевича Станиславского и Владимира Ивановича Немировича-Данченко, положившая начало новому этапу театральной истории.
Инициатором встречи выступил опытный педагог и драматург Немирович-Данченко, пригласивший известного актера и режиссера К.С. Станиславского для обсуждения назревшей реформы театрального дела. Станиславский в своей книге «Моя жизнь в искусстве», в главе «Знаменитая встреча», вспоминает: «В июне 1897 года я получил от него записку, приглашавшую меня приехать для переговоров в один из московских ресторанов, называвшийся «Славянским базаром». Там он выяснил мне цель нашего свидания. Она заключалась в создании нового театра, в который я должен был войти со своей группой любителей, а он — со своей группой выпускаемых в следующем году учеников».
В ходе легендарной беседы Станиславского и Немировича-Данченко, длившейся без перерыва восемнадцать часов, были сформулированы задачи предпринимаемого театрального дела и обсуждена программа их осуществления.
«Мировая конференция народов не обсуждает своих важных государственных вопросов с такой точностью, с какой мы обсуждали тогда основы будущего дела, вопросы чистого искусства, наши художественные идеалы, сценическую этику, технику, организационные планы, проекты будущего репертуара, наши взаимоотношения», — писал Станиславский. И далее: «Мы протестовали и против старой манеры игры... и против ложного пафоса, декламации, и против актерского наигрыша, и против дурных условностей постановки, декораций, и против премьерства, которое портило ансамбль, и против всего строя спектаклей, и против ничтожного репертуара тогдашних театров».
Было решено отказаться от исполнения нескольких разнородных драматургических произведений в один вечер, упразднить увертюру, которой традиционно начиналось представление, отменить выходы актеров на аплодисменты, следить за порядком в зрительном зале, подчинить контору требованиям сцены, для каждой пьесы подбирать собственную обстановку, мебель, бутафорию и т.д.
Самой же важной частью реформы, по словам Немировича-Данченко, было преобразование репетиционного процесса: «Это был единственный театр, в котором репетиционная работа поглощала не только не меньше, а часто и больше творческого напряжения, чем самые спектакли... на этих-то работах и производились новые искания. Вскрывались глубинные авторские замыслы, расширялись актерские индивидуальности, устанавливалась гармония всех частей».
Инициатором встречи выступил опытный педагог и драматург Немирович-Данченко, пригласивший известного актера и режиссера К.С. Станиславского для обсуждения назревшей реформы театрального дела. Станиславский в своей книге «Моя жизнь в искусстве», в главе «Знаменитая встреча», вспоминает: «В июне 1897 года я получил от него записку, приглашавшую меня приехать для переговоров в один из московских ресторанов, называвшийся «Славянским базаром». Там он выяснил мне цель нашего свидания. Она заключалась в создании нового театра, в который я должен был войти со своей группой любителей, а он — со своей группой выпускаемых в следующем году учеников».
В ходе легендарной беседы Станиславского и Немировича-Данченко, длившейся без перерыва восемнадцать часов, были сформулированы задачи предпринимаемого театрального дела и обсуждена программа их осуществления.
«Мировая конференция народов не обсуждает своих важных государственных вопросов с такой точностью, с какой мы обсуждали тогда основы будущего дела, вопросы чистого искусства, наши художественные идеалы, сценическую этику, технику, организационные планы, проекты будущего репертуара, наши взаимоотношения», — писал Станиславский. И далее: «Мы протестовали и против старой манеры игры... и против ложного пафоса, декламации, и против актерского наигрыша, и против дурных условностей постановки, декораций, и против премьерства, которое портило ансамбль, и против всего строя спектаклей, и против ничтожного репертуара тогдашних театров».
Было решено отказаться от исполнения нескольких разнородных драматургических произведений в один вечер, упразднить увертюру, которой традиционно начиналось представление, отменить выходы актеров на аплодисменты, следить за порядком в зрительном зале, подчинить контору требованиям сцены, для каждой пьесы подбирать собственную обстановку, мебель, бутафорию и т.д.
Самой же важной частью реформы, по словам Немировича-Данченко, было преобразование репетиционного процесса: «Это был единственный театр, в котором репетиционная работа поглощала не только не меньше, а часто и больше творческого напряжения, чем самые спектакли... на этих-то работах и производились новые искания. Вскрывались глубинные авторские замыслы, расширялись актерские индивидуальности, устанавливалась гармония всех частей».
изображение 1
1905–1917
Между двух революций
Первые потери: смерть А.П. Чехова, ссора с М. Горьким, уход из пайщиков С.Т. Морозова
Общественный перелом 1905 года обозначил новый период в истории МХТ. Кризисный исторический момент совпал с внутренним кризисом Художественного театра. Смерть А.П. Чехова, временное расхождение с А.М. Горьким, отход от театра С.Т. Морозова, уход из труппы М.Ф. Андреевой заставили руководителей МХТ многое перестроить в работе театра.
Яркая жизнь Московского Художественного театра началась 22 июня 1897 года, когда в ресторане «Славянский базар» состоялась судьбоносная встреча выдающихся театральных реформаторов Константина Сергеевича Станиславского и Владимира Ивановича Немировича-Данченко, положившая начало новому этапу театральной истории.
Инициатором встречи выступил опытный педагог и драматург Немирович-Данченко, пригласивший известного актера и режиссера К.С. Станиславского для обсуждения назревшей реформы театрального дела. Станиславский в своей книге «Моя жизнь в искусстве», в главе «Знаменитая встреча», вспоминает: «В июне 1897 года я получил от него записку, приглашавшую меня приехать для переговоров в один из московских ресторанов, называвшийся «Славянским базаром». Там он выяснил мне цель нашего свидания. Она заключалась в создании нового театра, в который я должен был войти со своей группой любителей, а он — со своей группой выпускаемых в следующем году учеников».
В ходе легендарной беседы Станиславского и Немировича-Данченко, длившейся без перерыва восемнадцать часов, были сформулированы задачи предпринимаемого театрального дела и обсуждена программа их осуществления.
«Мировая конференция народов не обсуждает своих важных государственных вопросов с такой точностью, с какой мы обсуждали тогда основы будущего дела, вопросы чистого искусства, наши художественные идеалы, сценическую этику, технику, организационные планы, проекты будущего репертуара, наши взаимоотношения», — писал Станиславский. И далее: «Мы протестовали и против старой манеры игры... и против ложного пафоса, декламации, и против актерского наигрыша, и против дурных условностей постановки, декораций, и против премьерства, которое портило ансамбль, и против всего строя спектаклей, и против ничтожного репертуара тогдашних театров».
Было решено отказаться от исполнения нескольких разнородных драматургических произведений в один вечер, упразднить увертюру, которой традиционно начиналось представление, отменить выходы актеров на аплодисменты, следить за порядком в зрительном зале, подчинить контору требованиям сцены, для каждой пьесы подбирать собственную обстановку, мебель, бутафорию и т.д.
Самой же важной частью реформы, по словам Немировича-Данченко, было преобразование репетиционного процесса: «Это был единственный театр, в котором репетиционная работа поглощала не только не меньше, а часто и больше творческого напряжения, чем самые спектакли... на этих-то работах и производились новые искания. Вскрывались глубинные авторские замыслы, расширялись актерские индивидуальности, устанавливалась гармония всех частей».
Яркая жизнь Московского Художественного театра началась 22 июня 1897 года, когда в ресторане «Славянский базар» состоялась судьбоносная встреча выдающихся театральных реформаторов Константина Сергеевича Станиславского и Владимира Ивановича Немировича-Данченко, положившая начало новому этапу театральной истории.
Инициатором встречи выступил опытный педагог и драматург Немирович-Данченко, пригласивший известного актера и режиссера К.С. Станиславского для обсуждения назревшей реформы театрального дела. Станиславский в своей книге «Моя жизнь в искусстве», в главе «Знаменитая встреча», вспоминает: «В июне 1897 года я получил от него записку, приглашавшую меня приехать для переговоров в один из московских ресторанов, называвшийся «Славянским базаром». Там он выяснил мне цель нашего свидания. Она заключалась в создании нового театра, в который я должен был войти со своей группой любителей, а он — со своей группой выпускаемых в следующем году учеников».
В ходе легендарной беседы Станиславского и Немировича-Данченко, длившейся без перерыва восемнадцать часов, были сформулированы задачи предпринимаемого театрального дела и обсуждена программа их осуществления.
«Мировая конференция народов не обсуждает своих важных государственных вопросов с такой точностью, с какой мы обсуждали тогда основы будущего дела, вопросы чистого искусства, наши художественные идеалы, сценическую этику, технику, организационные планы, проекты будущего репертуара, наши взаимоотношения», — писал Станиславский. И далее: «Мы протестовали и против старой манеры игры... и против ложного пафоса, декламации, и против актерского наигрыша, и против дурных условностей постановки, декораций, и против премьерства, которое портило ансамбль, и против всего строя спектаклей, и против ничтожного репертуара тогдашних театров».
Было решено отказаться от исполнения нескольких разнородных драматургических произведений в один вечер, упразднить увертюру, которой традиционно начиналось представление, отменить выходы актеров на аплодисменты, следить за порядком в зрительном зале, подчинить контору требованиям сцены, для каждой пьесы подбирать собственную обстановку, мебель, бутафорию и т.д.
Самой же важной частью реформы, по словам Немировича-Данченко, было преобразование репетиционного процесса: «Это был единственный театр, в котором репетиционная работа поглощала не только не меньше, а часто и больше творческого напряжения, чем самые спектакли... на этих-то работах и производились новые искания. Вскрывались глубинные авторские замыслы, расширялись актерские индивидуальности, устанавливалась гармония всех частей».
Яркая жизнь Московского Художественного театра началась 22 июня 1897 года, когда в ресторане «Славянский базар» состоялась судьбоносная встреча выдающихся театральных реформаторов Константина Сергеевича Станиславского и Владимира Ивановича Немировича-Данченко, положившая начало новому этапу театральной истории.
Инициатором встречи выступил опытный педагог и драматург Немирович-Данченко, пригласивший известного актера и режиссера К.С. Станиславского для обсуждения назревшей реформы театрального дела. Станиславский в своей книге «Моя жизнь в искусстве», в главе «Знаменитая встреча», вспоминает: «В июне 1897 года я получил от него записку, приглашавшую меня приехать для переговоров в один из московских ресторанов, называвшийся «Славянским базаром». Там он выяснил мне цель нашего свидания. Она заключалась в создании нового театра, в который я должен был войти со своей группой любителей, а он — со своей группой выпускаемых в следующем году учеников».
В ходе легендарной беседы Станиславского и Немировича-Данченко, длившейся без перерыва восемнадцать часов, были сформулированы задачи предпринимаемого театрального дела и обсуждена программа их осуществления.
«Мировая конференция народов не обсуждает своих важных государственных вопросов с такой точностью, с какой мы обсуждали тогда основы будущего дела, вопросы чистого искусства, наши художественные идеалы, сценическую этику, технику, организационные планы, проекты будущего репертуара, наши взаимоотношения», — писал Станиславский. И далее: «Мы протестовали и против старой манеры игры... и против ложного пафоса, декламации, и против актерского наигрыша, и против дурных условностей постановки, декораций, и против премьерства, которое портило ансамбль, и против всего строя спектаклей, и против ничтожного репертуара тогдашних театров».
Было решено отказаться от исполнения нескольких разнородных драматургических произведений в один вечер, упразднить увертюру, которой традиционно начиналось представление, отменить выходы актеров на аплодисменты, следить за порядком в зрительном зале, подчинить контору требованиям сцены, для каждой пьесы подбирать собственную обстановку, мебель, бутафорию и т.д.
Самой же важной частью реформы, по словам Немировича-Данченко, было преобразование репетиционного процесса: «Это был единственный театр, в котором репетиционная работа поглощала не только не меньше, а часто и больше творческого напряжения, чем самые спектакли... на этих-то работах и производились новые искания. Вскрывались глубинные авторские замыслы, расширялись актерские индивидуальности, устанавливалась гармония всех частей».
Яркая жизнь Московского Художественного театра началась 22 июня 1897 года, когда в ресторане «Славянский базар» состоялась судьбоносная встреча выдающихся театральных реформаторов Константина Сергеевича Станиславского и Владимира Ивановича Немировича-Данченко, положившая начало новому этапу театральной истории.
Инициатором встречи выступил опытный педагог и драматург Немирович-Данченко, пригласивший известного актера и режиссера К.С. Станиславского для обсуждения назревшей реформы театрального дела. Станиславский в своей книге «Моя жизнь в искусстве», в главе «Знаменитая встреча», вспоминает: «В июне 1897 года я получил от него записку, приглашавшую меня приехать для переговоров в один из московских ресторанов, называвшийся «Славянским базаром». Там он выяснил мне цель нашего свидания. Она заключалась в создании нового театра, в который я должен был войти со своей группой любителей, а он — со своей группой выпускаемых в следующем году учеников».
В ходе легендарной беседы Станиславского и Немировича-Данченко, длившейся без перерыва восемнадцать часов, были сформулированы задачи предпринимаемого театрального дела и обсуждена программа их осуществления.
«Мировая конференция народов не обсуждает своих важных государственных вопросов с такой точностью, с какой мы обсуждали тогда основы будущего дела, вопросы чистого искусства, наши художественные идеалы, сценическую этику, технику, организационные планы, проекты будущего репертуара, наши взаимоотношения», — писал Станиславский. И далее: «Мы протестовали и против старой манеры игры... и против ложного пафоса, декламации, и против актерского наигрыша, и против дурных условностей постановки, декораций, и против премьерства, которое портило ансамбль, и против всего строя спектаклей, и против ничтожного репертуара тогдашних театров».
Было решено отказаться от исполнения нескольких разнородных драматургических произведений в один вечер, упразднить увертюру, которой традиционно начиналось представление, отменить выходы актеров на аплодисменты, следить за порядком в зрительном зале, подчинить контору требованиям сцены, для каждой пьесы подбирать собственную обстановку, мебель, бутафорию и т.д.
Самой же важной частью реформы, по словам Немировича-Данченко, было преобразование репетиционного процесса: «Это был единственный театр, в котором репетиционная работа поглощала не только не меньше, а часто и больше творческого напряжения, чем самые спектакли... на этих-то работах и производились новые искания. Вскрывались глубинные авторские замыслы, расширялись актерские индивидуальности, устанавливалась гармония всех частей».
Инициатором встречи выступил опытный педагог и драматург Немирович-Данченко, пригласивший известного актера и режиссера К.С. Станиславского для обсуждения назревшей реформы театрального дела. Станиславский в своей книге «Моя жизнь в искусстве», в главе «Знаменитая встреча», вспоминает: «В июне 1897 года я получил от него записку, приглашавшую меня приехать для переговоров в один из московских ресторанов, называвшийся «Славянским базаром». Там он выяснил мне цель нашего свидания. Она заключалась в создании нового театра, в который я должен был войти со своей группой любителей, а он — со своей группой выпускаемых в следующем году учеников».
В ходе легендарной беседы Станиславского и Немировича-Данченко, длившейся без перерыва восемнадцать часов, были сформулированы задачи предпринимаемого театрального дела и обсуждена программа их осуществления.
«Мировая конференция народов не обсуждает своих важных государственных вопросов с такой точностью, с какой мы обсуждали тогда основы будущего дела, вопросы чистого искусства, наши художественные идеалы, сценическую этику, технику, организационные планы, проекты будущего репертуара, наши взаимоотношения», — писал Станиславский. И далее: «Мы протестовали и против старой манеры игры... и против ложного пафоса, декламации, и против актерского наигрыша, и против дурных условностей постановки, декораций, и против премьерства, которое портило ансамбль, и против всего строя спектаклей, и против ничтожного репертуара тогдашних театров».
Было решено отказаться от исполнения нескольких разнородных драматургических произведений в один вечер, упразднить увертюру, которой традиционно начиналось представление, отменить выходы актеров на аплодисменты, следить за порядком в зрительном зале, подчинить контору требованиям сцены, для каждой пьесы подбирать собственную обстановку, мебель, бутафорию и т.д.
Самой же важной частью реформы, по словам Немировича-Данченко, было преобразование репетиционного процесса: «Это был единственный театр, в котором репетиционная работа поглощала не только не меньше, а часто и больше творческого напряжения, чем самые спектакли... на этих-то работах и производились новые искания. Вскрывались глубинные авторские замыслы, расширялись актерские индивидуальности, устанавливалась гармония всех частей».
Яркая жизнь Московского Художественного театра началась 22 июня 1897 года, когда в ресторане «Славянский базар» состоялась судьбоносная встреча выдающихся театральных реформаторов Константина Сергеевича Станиславского и Владимира Ивановича Немировича-Данченко, положившая начало новому этапу театральной истории.
Инициатором встречи выступил опытный педагог и драматург Немирович-Данченко, пригласивший известного актера и режиссера К.С. Станиславского для обсуждения назревшей реформы театрального дела. Станиславский в своей книге «Моя жизнь в искусстве», в главе «Знаменитая встреча», вспоминает: «В июне 1897 года я получил от него записку, приглашавшую меня приехать для переговоров в один из московских ресторанов, называвшийся «Славянским базаром». Там он выяснил мне цель нашего свидания. Она заключалась в создании нового театра, в который я должен был войти со своей группой любителей, а он — со своей группой выпускаемых в следующем году учеников».
В ходе легендарной беседы Станиславского и Немировича-Данченко, длившейся без перерыва восемнадцать часов, были сформулированы задачи предпринимаемого театрального дела и обсуждена программа их осуществления.
«Мировая конференция народов не обсуждает своих важных государственных вопросов с такой точностью, с какой мы обсуждали тогда основы будущего дела, вопросы чистого искусства, наши художественные идеалы, сценическую этику, технику, организационные планы, проекты будущего репертуара, наши взаимоотношения», — писал Станиславский. И далее: «Мы протестовали и против старой манеры игры... и против ложного пафоса, декламации, и против актерского наигрыша, и против дурных условностей постановки, декораций, и против премьерства, которое портило ансамбль, и против всего строя спектаклей, и против ничтожного репертуара тогдашних театров».
Было решено отказаться от исполнения нескольких разнородных драматургических произведений в один вечер, упразднить увертюру, которой традиционно начиналось представление, отменить выходы актеров на аплодисменты, следить за порядком в зрительном зале, подчинить контору требованиям сцены, для каждой пьесы подбирать собственную обстановку, мебель, бутафорию и т.д.
Самой же важной частью реформы, по словам Немировича-Данченко, было преобразование репетиционного процесса: «Это был единственный театр, в котором репетиционная работа поглощала не только не меньше, а часто и больше творческого напряжения, чем самые спектакли... на этих-то работах и производились новые искания. Вскрывались глубинные авторские замыслы, расширялись актерские индивидуальности, устанавливалась гармония всех частей».
Яркая жизнь Московского Художественного театра началась 22 июня 1897 года, когда в ресторане «Славянский базар» состоялась судьбоносная встреча выдающихся театральных реформаторов Константина Сергеевича Станиславского и Владимира Ивановича Немировича-Данченко, положившая начало новому этапу театральной истории.
Инициатором встречи выступил опытный педагог и драматург Немирович-Данченко, пригласивший известного актера и режиссера К.С. Станиславского для обсуждения назревшей реформы театрального дела. Станиславский в своей книге «Моя жизнь в искусстве», в главе «Знаменитая встреча», вспоминает: «В июне 1897 года я получил от него записку, приглашавшую меня приехать для переговоров в один из московских ресторанов, называвшийся «Славянским базаром». Там он выяснил мне цель нашего свидания. Она заключалась в создании нового театра, в который я должен был войти со своей группой любителей, а он — со своей группой выпускаемых в следующем году учеников».
В ходе легендарной беседы Станиславского и Немировича-Данченко, длившейся без перерыва восемнадцать часов, были сформулированы задачи предпринимаемого театрального дела и обсуждена программа их осуществления.
«Мировая конференция народов не обсуждает своих важных государственных вопросов с такой точностью, с какой мы обсуждали тогда основы будущего дела, вопросы чистого искусства, наши художественные идеалы, сценическую этику, технику, организационные планы, проекты будущего репертуара, наши взаимоотношения», — писал Станиславский. И далее: «Мы протестовали и против старой манеры игры... и против ложного пафоса, декламации, и против актерского наигрыша, и против дурных условностей постановки, декораций, и против премьерства, которое портило ансамбль, и против всего строя спектаклей, и против ничтожного репертуара тогдашних театров».
Было решено отказаться от исполнения нескольких разнородных драматургических произведений в один вечер, упразднить увертюру, которой традиционно начиналось представление, отменить выходы актеров на аплодисменты, следить за порядком в зрительном зале, подчинить контору требованиям сцены, для каждой пьесы подбирать собственную обстановку, мебель, бутафорию и т.д.
Самой же важной частью реформы, по словам Немировича-Данченко, было преобразование репетиционного процесса: «Это был единственный театр, в котором репетиционная работа поглощала не только не меньше, а часто и больше творческого напряжения, чем самые спектакли... на этих-то работах и производились новые искания. Вскрывались глубинные авторские замыслы, расширялись актерские индивидуальности, устанавливалась гармония всех частей».
Яркая жизнь Московского Художественного театра началась 22 июня 1897 года, когда в ресторане «Славянский базар» состоялась судьбоносная встреча выдающихся театральных реформаторов Константина Сергеевича Станиславского и Владимира Ивановича Немировича-Данченко, положившая начало новому этапу театральной истории.
Инициатором встречи выступил опытный педагог и драматург Немирович-Данченко, пригласивший известного актера и режиссера К.С. Станиславского для обсуждения назревшей реформы театрального дела. Станиславский в своей книге «Моя жизнь в искусстве», в главе «Знаменитая встреча», вспоминает: «В июне 1897 года я получил от него записку, приглашавшую меня приехать для переговоров в один из московских ресторанов, называвшийся «Славянским базаром». Там он выяснил мне цель нашего свидания. Она заключалась в создании нового театра, в который я должен был войти со своей группой любителей, а он — со своей группой выпускаемых в следующем году учеников».
В ходе легендарной беседы Станиславского и Немировича-Данченко, длившейся без перерыва восемнадцать часов, были сформулированы задачи предпринимаемого театрального дела и обсуждена программа их осуществления.
«Мировая конференция народов не обсуждает своих важных государственных вопросов с такой точностью, с какой мы обсуждали тогда основы будущего дела, вопросы чистого искусства, наши художественные идеалы, сценическую этику, технику, организационные планы, проекты будущего репертуара, наши взаимоотношения», — писал Станиславский. И далее: «Мы протестовали и против старой манеры игры... и против ложного пафоса, декламации, и против актерского наигрыша, и против дурных условностей постановки, декораций, и против премьерства, которое портило ансамбль, и против всего строя спектаклей, и против ничтожного репертуара тогдашних театров».
Было решено отказаться от исполнения нескольких разнородных драматургических произведений в один вечер, упразднить увертюру, которой традиционно начиналось представление, отменить выходы актеров на аплодисменты, следить за порядком в зрительном зале, подчинить контору требованиям сцены, для каждой пьесы подбирать собственную обстановку, мебель, бутафорию и т.д.
Самой же важной частью реформы, по словам Немировича-Данченко, было преобразование репетиционного процесса: «Это был единственный театр, в котором репетиционная работа поглощала не только не меньше, а часто и больше творческого напряжения, чем самые спектакли... на этих-то работах и производились новые искания. Вскрывались глубинные авторские замыслы, расширялись актерские индивидуальности, устанавливалась гармония всех частей».
1920-1930
Название
Яркая жизнь Московского Художественного театра началась 22 июня 1897 года, когда в ресторане «Славянский базар» состоялась судьбоносная встреча выдающихся театральных реформаторов Константина Сергеевича Станиславского и Владимира Ивановича Немировича-Данченко, положившая начало новому этапу театральной истории.
Инициатором встречи выступил опытный педагог и драматург Немирович-Данченко, пригласивший известного актера и режиссера К.С. Станиславского для обсуждения назревшей реформы театрального дела. Станиславский в своей книге «Моя жизнь в искусстве», в главе «Знаменитая встреча», вспоминает: «В июне 1897 года я получил от него записку, приглашавшую меня приехать для переговоров в один из московских ресторанов, называвшийся «Славянским базаром». Там он выяснил мне цель нашего свидания. Она заключалась в создании нового театра, в который я должен был войти со своей группой любителей, а он — со своей группой выпускаемых в следующем году учеников».
В ходе легендарной беседы Станиславского и Немировича-Данченко, длившейся без перерыва восемнадцать часов, были сформулированы задачи предпринимаемого театрального дела и обсуждена программа их осуществления.
«Мировая конференция народов не обсуждает своих важных государственных вопросов с такой точностью, с какой мы обсуждали тогда основы будущего дела, вопросы чистого искусства, наши художественные идеалы, сценическую этику, технику, организационные планы, проекты будущего репертуара, наши взаимоотношения», — писал Станиславский. И далее: «Мы протестовали и против старой манеры игры... и против ложного пафоса, декламации, и против актерского наигрыша, и против дурных условностей постановки, декораций, и против премьерства, которое портило ансамбль, и против всего строя спектаклей, и против ничтожного репертуара тогдашних театров».
Было решено отказаться от исполнения нескольких разнородных драматургических произведений в один вечер, упразднить увертюру, которой традиционно начиналось представление, отменить выходы актеров на аплодисменты, следить за порядком в зрительном зале, подчинить контору требованиям сцены, для каждой пьесы подбирать собственную обстановку, мебель, бутафорию и т.д.
Самой же важной частью реформы, по словам Немировича-Данченко, было преобразование репетиционного процесса: «Это был единственный театр, в котором репетиционная работа поглощала не только не меньше, а часто и больше творческого напряжения, чем самые спектакли... на этих-то работах и производились новые искания. Вскрывались глубинные авторские замыслы, расширялись актерские индивидуальности, устанавливалась гармония всех частей».
Инициатором встречи выступил опытный педагог и драматург Немирович-Данченко, пригласивший известного актера и режиссера К.С. Станиславского для обсуждения назревшей реформы театрального дела. Станиславский в своей книге «Моя жизнь в искусстве», в главе «Знаменитая встреча», вспоминает: «В июне 1897 года я получил от него записку, приглашавшую меня приехать для переговоров в один из московских ресторанов, называвшийся «Славянским базаром». Там он выяснил мне цель нашего свидания. Она заключалась в создании нового театра, в который я должен был войти со своей группой любителей, а он — со своей группой выпускаемых в следующем году учеников».
В ходе легендарной беседы Станиславского и Немировича-Данченко, длившейся без перерыва восемнадцать часов, были сформулированы задачи предпринимаемого театрального дела и обсуждена программа их осуществления.
«Мировая конференция народов не обсуждает своих важных государственных вопросов с такой точностью, с какой мы обсуждали тогда основы будущего дела, вопросы чистого искусства, наши художественные идеалы, сценическую этику, технику, организационные планы, проекты будущего репертуара, наши взаимоотношения», — писал Станиславский. И далее: «Мы протестовали и против старой манеры игры... и против ложного пафоса, декламации, и против актерского наигрыша, и против дурных условностей постановки, декораций, и против премьерства, которое портило ансамбль, и против всего строя спектаклей, и против ничтожного репертуара тогдашних театров».
Было решено отказаться от исполнения нескольких разнородных драматургических произведений в один вечер, упразднить увертюру, которой традиционно начиналось представление, отменить выходы актеров на аплодисменты, следить за порядком в зрительном зале, подчинить контору требованиям сцены, для каждой пьесы подбирать собственную обстановку, мебель, бутафорию и т.д.
Самой же важной частью реформы, по словам Немировича-Данченко, было преобразование репетиционного процесса: «Это был единственный театр, в котором репетиционная работа поглощала не только не меньше, а часто и больше творческого напряжения, чем самые спектакли... на этих-то работах и производились новые искания. Вскрывались глубинные авторские замыслы, расширялись актерские индивидуальности, устанавливалась гармония всех частей».